Интервью с Тиной Вачнадзе

Легко ли вам было расти в окружении таких талантов?
Мама все время была на концертах в Москве, и я жила между Тбилиси и Москвой. Нелегко, когда мама все время в разъездах. В детстве я хотела быть как все, гулять, ходить во двор, но быть как все не получалось. Бабушка была очень активной, поэтому я каждый день ходила то на концерт, то на выставку. А в подростковом возрасте я перестала хотеть быть как все. Я поняла, что все, что со мной происходило, сделало меня такой, какая я есть.
Я жила в доме, где жили художники. Все вокруг рисовали. Я не знала, что бывает как-то по-другому. С самого раннего детства рисование было для меня очень естественным занятием.

Я стала рисовать очень рано и все вокруг говорили, что это у меня замечательно получается. Первое, что я нарисовала, и все ахнули — это был портрет моей первой учительницы. Все удивлялись, как девочка в 6 лет может так нарисовать. Я не думала стать художницей, я просто рисовала. Я хотела стать актрисой. К моменту выбора профессии, мои родственники сказали мне, ты уже художница, иди еще поучись этому ремеслу. И я подумала, хорошо, пойду, потом выучусь на актрису. И у меня все очень легко получалось в учебе.

Я выбрала факультет дизайна и моделирования в Академии художеств в Тбилиси.  В Академии нас учили всему, чему обычно учат художников и кроме того специальности дизайнера. Поэтому, когда я приехала в Америку и отдала свой диплом на аттестацию, я получила два диплома — дизайнера и художника.
Факультет дизайна и моды я выбрала, потому что в том возрасте мне все это очень нравилось, к тому же бабушка у меня замечательно шила. Какие она делала маме концертные платья! Это было так красиво, что мне в тот момент захотелось делать такую же красоту. К тому же, этот факультет был очень престижным в те годы. Красивые девочки занимались модой. Учеба была очень интересной.

Для меня мода и живопись — очень близкие понятия. Мода такое же искусство.

Все мои идеи приходят ко мне, во время рисования. Они не приходят сначала в голову, чтобы потом я их зарисовала. Я думаю пальцами, когда рисую. Поэтому я больше чувствую себя художником.

Это был очень сложный процесс. После стольких лет классического рисования очень сложно перейти к абстракции. Людям, которые никогда не рисовали кажется, что это очень легко. Они что-то рисуют и им кажется, что это абстракция. На самом деле, они ничего подобного не рисуют. Сложно забыть все, чему тебя учили и переключиться на абстракцию. Если посмотреть на мои работы, то видно что переходный период был долгим. Я сама себе поставила эту цель, потому что абстракция была мне интересна. Мне было интересно передать свои ощущения без формы. Я не могу сказать, что совершенно отказалась от фигуративного искусства, просто сейчас мне интересно делать абстракцию.  Это сложно и интересно, это вызов.
Как сказал Пикассо, — «За четыре года я научился рисовать как Рафаэль, но мне понадобится вся жизнь, чтобы научиться рисовать так, как рисует ребенок». Это действительно так.

 

Америка очень на меня повлияла, и на мое художественное восприятие. У меня всегда был широкий кругозор, я много путешествовала. Но в Америке я стала видеть больше современного искусства, стала узнавать больше нового. Это не может не отразиться на творчестве. Я сначала жила в Атланте, потом переехала в Нью-Йорк. Эти города очень разные. И Нью-Йорк повлиял на меня очень сильно. Сама энергетика города меня изменила. Я стала себя ощущать более свободным человеком, более свободным в искусстве.
Американцам нравится все новое, необычное. Им понравились мои работы. Выставки в Нью-Йорке были очень тепло восприняты публикой. Мои абстрактные работы обычно хуже воспринимают люди из бывшего Советского Союза.  А американцы открыты всему новому.

Я считаю искусство было и будет всегда. Просто очень сложно разобраться в современном искусстве, потому что современное искусство очень легко подделать. Очень много обманщиков в этом искусстве. У меня один критерий — эмоциональное восприятие. Искусство трогает. Художник может передать эмоциональное состояние через натюрморт, через портрет, через абстракцию — неважно. Если сердце сжимается, бегут мурашки, ты ощущаешь что в картину что-то вложено — это искусство. В картинах должна быть душа.

 

Как вы относитесь к такой ситуации: человеку нравится картина, но она не вписывается в интерьер, и человек не покупает такую картину.
Я понимаю такую ситуацию. Это идет от того, что человек не доверяет своему вкусу. Он нанял дизайнера, и дизайнер решает, что подходит, а что нет. В наше время в 90 процентов случаев картина покупается для украшения интерьера. Дизайнеры делают бизнес на этом. Они зарабатывают деньги, давая советы о покупках. Постепенно люди теряют способность мыслить самостоятельно, делать самостоятельный выбор.

Я думаю, что если картина понравилась, человек должен ее купить и обустраивать интерьер вокруг нее.

Мои любимые художники это — Ван Гог и мой дедушка. Эти два человека повлияли на меня больше всего. Я их понимаю и люблю.
У меня нет любимого направления в живописи. Есть любимые художники и картины. Для меня главное — мой внутренний настрой, и я могу пойти в музей ради одной картины. Сегодня это может быть пейзаж, а завтра что-то другое. Когда картина мощная, бывает на один день вполне достаточно одной картины, чтобы ее до конца прочувствовать.

Я считаю очень важным для всех людей развивать себя, читать книги, ходить по музеям, ходить в кино и театр. Чем больше люди видят, тем больше они чувствуют.